|
Я никогда не бывала в самопровозглашенной республике Косово. Во всяком случае, об этом говорят унылые пустоты в моем загранпаспорте. Т. е согласно оному я въехала в республику Сербия, благополучно выехала из нее и два дня проконтовалась так сказать ин зе мидел ов ноувер.
Итак, начнем с краткой предыстории: Косово было для меня перевалочным пунктом между Сербией и Албанией, так как билеты в Албанию стоят по 500 баксов, а в Сербию – 4 штучки деревянных. Проедем Сербию, ибо про нее писано много и красноречиво – не то, что мои конвергентные обхаркивания. Оказавшись в Белграде, я, конечно первым делом занялась поиском способов из него же и смыться.
Виртуально найденные и допрошенные сербы утверждали, что в Косово так просто и не пробраться – нужно ехать с парой крюканутых пересадок. К моменту моего приезда эта информация, благо, была уже неактуальна и из Белграда в Приштину ходило множество не по-европейски дешевых автобусов. Хоть я и не сильна в геополитике, предположу, что этот перелом был связан с приближающимся признанием Сербией Косова.
Вечером я нашла себе хоста через широко известный в узких кругах каучсерфинг. Наим по фамилии Робелли согласился встретить меня на автобусной станции в три часа ночи. Не привыкший толи к мужской галантности толи к гостеприимности и альтруизму в целом, мой мозг был шокирован и отказался принимать сию новость. Я перезвонила Наиму и 2 раза уточнила «A.M». «Ес, ноу проблем», - пробурчало в трубке.
Вот и все мои воспоминания о Сербии, да и то связанные с Косова. Итак, автобус Белград-Приштина отправляется в путь. Контингент себе весьма пристойный – парочка иностранцев (один и на мою душу нашелся), много людей весьма славянской внешности, парочка каких-то шиитов, и несколько хачеподобных молодых людей. Моим соседом стал забавный раздобревший на пивчажке немчажка, пишущий докторскую работу о Косово. Я расспрашивала его об Ибрагиме Ругове, а он меня – не являюсь ли я русской проституткой.
За непринужденными беседами мы и не заметили, как подобрались к границе. Все стандартно, как на небольших погранпостах – приходит косовский пограничник, забирает пачпорт, глубоко вглядывается в мои зеленые глаза, пытаясь прочесть там, шожь, ты деваха, сюда прешься, лучше б ты чего-нибудь тра-ляля, или мы б ща с тобой куда-нибудь, О темпора! О морес! Шутка.
Короче, ничего не протелеграфировали очи мои косовскому полицаю, он стал что-то проповедовать на непонятном языке (а-ля сербско-албанско-оченьхеровоанглийский микс). Ушли. Я трясусь, трясется весь автобус, сотрясая революционный, теперь уже косовский спертый автобусный воздух.
Я прокручиваю в голове какие-то стихи Волошина, извращая их на свой страх и риск:
«В тех и в других война вдохнула Гнев, жадность, мрачный хмель разгула, А вслед героям и вождям Крадется хищник стаей жадной, тоб мощь Серб Ии неоглядной Pазмыкать и продать врагам»
Пришли, вернули паспорта. Ноу проблем, сирс. Мы в Косове, в Косова, в Косово, мы в Европе.
Мы в будущем Евросоюзе, рассаднике вездесущего и вездесрущего ООН, июлекса, пиндосов и революции. Сербские динары недействительны, ими можно подтереть сами знаете что. Здесь правит бал всемогущественный евро. Приехали мы в столицу только к пяти утра. Я жду своего виртуального побратима по фамилии Робелли, но встречают меня сразу трое вполне себе симпатичных и интеллигентных молодых человека. Наим и его комрады. Или нет, Наим и его команда – так звучит лучше.
Наим и его команда подхватывают мой багаж, подхватывают меня и мы ползем в Наимову хату, а я еще и любуюсь самопровозглашенной, непокорной Косовской землей, озаряемой утренним светом. Итак о хате – должна взять свои слова обратно и по праву назвать жилище Наима нефиговым таким американским, или Манхетенским развеселым домишкой.
Это район на окраине города, отстроенный чисто на пиндосовские средства. Выглядит, по мне, очень мило, хотя, конечно, грубейше нарушает туристическую и социальную так сказать инфраструктуру. Я сразу проставляюсь сербским вином, ребята с удовольствием и без югославских предубеждений принимают мой дар (В Белграде от всего Косовского воротят нос).
К слову, уже 8 утра, посему я удаляюсь в свою комнату и погружаюсь в пьяный метафизический мир в своей постели. Утречком, не дождавшись ни одного из четырех или пяти людей, проживающих в квартире, выбегаю, наконец, насладиться этой почти что утопической для меня сказкой. Как я уже говорила, район Наима весь отстроен на американские средства и весьма отличается от Приштины и уж тем более, от ее окраины. Район этот я бы сравнила с каким-нибудь Гарлемом, если б там, конечно, побывала.
Путь в центр не близок, но и не далек, например, по Московским масштабам. На пути я здороваюсь с отелем победа и статуей свободы, возвышающейся на нем (следует, наверно, написать «Статуя Свободы», т. к. я имею в виду именно ту, Нью-Йоркскую статую). Не считая моего райончика, окраина, конечно, бедна. Тут все как в любой бедной югославской стране (да и не только югославской).
Еще из американской атрибутики в Приштине есть памятник освободителю Билу Клинтону, огражденный вечными косовскими лесами и всякими разъезжающими экскаваторами, потому что в Приштине идет непрерывная стройка, сами знаете, на чьи средства. Как я уже говорила, Приштина была для меня транзитом и приезжая я ожидала худшего – бедная, голодающая, разваливающаяся югославская страна, албанские беженцы, по колено ползающие в своем самопровозглашенном дерьме и т. п.
Так вот, в Приштине я не встретила ни одного бомжа и попрошайки (а я объездила всю югославию, и пассивные и активные бомжары – это нефиговый югославский бич), в Приштине весьма чисто, причем причиной этой чистоты является не только многочисленный дерьмоуборочный наймит, но и культура в поведении людей, которая не знаю, откуда появилась.
Все это выглядит довольно подозрительно, потому что люди в Косово действительно разительно отличаются от Сербов. И разница эта – большая европеизированность. Под подозрительностью я имею в виду то, что американские захватчики и ООНовские освободители в вперемешку наставляют на путь истинный мусульманских гоминидов всего-то, считай, 2 года. Формально.
Перестроить все на свой, пиндосовско-натовский вкус и цвет, еще реально, но вот изменить сознание людей за столь короткий срок, заставить их одеваться как белый человек с большой земли, отучить ссать на стены и бухать на корточках – вот что непостижимо. Хотя, не припукну даже, если кто-то скажет, что рассуждения мои циничны и глупы.
Я не царь Соломон, чтобы судить и поносить, хотя очевидцы утверждают, что в дореволюционные времена все так и было. Ладно, идем дальше. А нет, не идем: википедия гласит, что свыше 90% населения Косова составляют албанцы. Поскольку в Албании я была, осмелюсь либо усомниться в албанистости этих косовцев, либо в данных википедии. Большинство албанцев выглядят, как южане, в общем (хотела описывать их хачеподобные черты, но окстюсь, а то совсем заклеймят меня тут расистскими инсинуациами).
В общем черножопые они и страшные. Я не спорю, есть исключения, как и в любой стране (например, у нас распространено мнение, что кавказцы и кавказки страшны, как чья-нибудь жизнь. Я с этим мнением в целом солидарна, но даже в недружественной нам Грузии, например, средь большинства Медей я встречала весьма выделяющихся красавиц). Но большинство населения выглядят именно черножопо.
В Косово же полным полно даже славянских профилей. В Косово есть натуральные блондины. Эх гуляй-ходи – Косовские мужчины чертовски сексуальны. Я, конечно, не была во всем Косово, но если судить по Приштине, то албанцев там гораздо меньше 90 %. Ладно, идем дальше. Вот мы видим знаменитую Приштинскую библиотеку, обрамленную в элегантные стиля модерн решетки.
Перед парадным входом развеваются 2 флага: американский и НАТО. Безмятежная Косовская молодежь щеголяет вокруг да около: гордые, разодетые по последней моде парниши и чиксыши. С приходом к власти ооно-американского ига в Приштине (жаль, не могу сказать о Косово в целом) появилось много новых западоподобных университетов, возможностей получать дуальное образование, или как сейчас это называют.. я не знаю, я темная.
Это, наверное, здорово. Все приштинцы проповедовали мне то, как высоко теперь катируются их дипломы в Европе и Штатах. Собственно, с городом моей мечты мне было суждено провести ничтожно мало. Я испытываю некое смущение, распинаясь тут и рассуждая почем зря. В общем, дело близится к вечеру, мы идем бухать с горячими косовскими парнями. Я наблюдаю за Приштинской молодежью.
Она разительно отличается от московской. К слову, на дворе 4 июля, в связи с чем на главной площади Приштины разместили большую возвышающуюся сцену, зазвездили и заполосатили ее и расписали возгласами «hello, Amerika». На вкус и цвет, как говорится, но по мне – албанская попса – самая отвратная пытка в мире (в автобусе Приштина-Тирана меня насильно заставляли слушать эту басурмянщину).
Так вот, программа концерта в честь дня независимости США включала в себя преимущественно жопотрясения проамериканских албанских шалавок, ритмично открывающих рот под какие-то косовско-албанские и американские синглы, меняющиеся через раз. Меня прилично уже подташнивает, как наступает озарение. Какой-то муэдзин из соседней мечети вспомнил, что жизнь в общем-то продолжается, как ни крути и начал зазывать честных и продажных мусульман города Приштины на намаз.
В минуту его истошные стоны подхватили все мечети в округе. Перегидрольная албанская шалавка от удивления открыла рот и фонограмма от ее «Упс ай дид ит эген» или чего-то в этом роде слилась с азаном муэдзинов в единую, убогую и одновременно прекрасную какофонию. Какофонию, которая могла бы стать гимном изнасилования нежной косовской плоти. Гребаный муэдзин, ты что не слышал об Абрааме Линкольне? |
